Чуть свет, с собакою вдвоем - Страница 107

107

* * *

Фаунтинз. Ну наконец-то.

Там были олени, и древние дубы, и долгие тени летнего вечера. Деревья сплошь покрылись новой листвой — алхимическое превращение зелени в золото. Чирикали миленькие птички. Джулии бы здесь понравилось.

Он приехал, когда ворота уже заперли, и пришлось искать другой, менее законный способ проникнуть внутрь.

Олени вели себя смирно, человека с собакой ничуть не пугались. Собака шла на поводке. Они миновали большой дом и церковь, и то и другое спроектировано каким-то Бёрджесом. Да, Джексон — правонарушитель, зато он просвещенный правонарушитель. Без людей тут гораздо лучше. Как почти везде.

— Только мы с тобой, — сказал он собаке.

Само аббатство не разочаровало, хотя Джексон все равно предпочитал невзрачные развалины Джарвиса. Он спустил собаку с поводка и зашагал Высокой тропой по кромке долины, укрывшей Фаунтинз. Остановился у «трона Анны Болейн», полюбовался роскошным видом на лужайки и ручьи, что тянулись вдаль до самых руин аббатства. Никаких признаков безголовых женщин. Сумерки. В Шотландии, где Луиза, была бы тъмнина.

Он пошел назад, побродил среди руин. Собака умчалась куда-то — гепардом рванула за кроликом. Джексонсел на камни низкой древней стены. Думал, здесь раньше была галерея, но пригляделся к табличке и обнаружил, что это сортир. Пожалуй, и впрямь пора купить очки.

— Хоть мир не пишет мне совсем, я миру напишу, — сообщил он псу, когда тот вернулся без кролика. Пес склонил голову набок. — Я тоже не понимаю, что это значит, — сказал Джексон. — По-моему, в этом и есть смысл поэзии.

На миг ему привиделась сестра — вся в белом, бежит, смеется, с волос падают лепестки. Но и это поэзия. Или некий угол падения света.

Ибо все это время, куда бы он ни отправился, где бы ни очутился — на голых разрушенных хорах и в гулких депо, в чайных и пабах «Золотое руно», — сестра была рядом, таилась в тенях, смеялась, смахивала цветки с одежды, вытрясала из прически, как невеста, и ливень лепестков — словно отпечатки пальцев на черной вуали ее волос.

Она надежно заперта в эхокамере его сердца — майской королевой, Девой Пресвятой. («Навсегда, — яростно сказала Джулия, ударив себя в грудь, прижав ладонь к груди, точно воин, что клянется в верности. — Для всего мира умерла, но жива в твоем сердце». Вечный парадокс исчезнувших.) Она ушла вперед, ему не догнать. Ну, решил Джексон, с этим я жить могу. Выбора-то нет.

— И опять нам в путь, — сказал Джексон, забираясь в «сааб». — Далеко еще до сна и все такое.

Его покладистый второй пилот одобрительно тявкнул из-под сиденья. Джейн ждала команды.

И все равно что-то мучило его. Не Майкл с Надин, не мюнхенская Дженнифер — он вспомнил о ее пропавшем брате, потому и задал наконец Мэрилин Неттлз правильный вопрос.

Что-то другое. Шрам, знак, родимое пятно в форме Африки. Совсем недавно что-то мелькнуло. Наверное, человечки в мозгу рано или поздно отыщут.

Он уже собрался завести мотор, и тут зазвонил телефон. «Луиза», — сообщил экран. Джексон застыл, размышляя, что будет, если он не ответит.

И что будет, если ответит.

«Надежда», птаха малая,
В душе нашла приют —
И песенки ее без слов
Звучать не устают —

Звенят они и в Ураган —
Лишь самый черный час
Смутит Пичужку малую,
Что ободряет нас, —

Она согреет песней льды —
И гибельную Осень.
Она ни крошки у Меня
и в Бурю не попросит.

Эмили Дикинсон

Как и в «Преступлениях прошлого», Аткинсон с мастерской ненавязчивостью раскрывает внутреннюю жизнь своих героев и ловко сплетает сеть загадок, каждая из которых порождает новые загадки.

The Independent

«Чуть свет, с собакою вдвоем» — одно название, позаимствованное у Эмили Дикинсон, чего стоит! Подобно творчеству этой таинственной поэтессы, надолго опередившей свое время, роман Аткинсон насыщен двойниками и неожиданными параллелями, странным юмором и потусторонними отзвуками. Впрочем, ничего удивительного: Кейт Аткинсон никогда не ограничивала себя детективным жанром, и все у нее выходило с неизменным блеском.

The New York Times

Кейт Аткинсон — из тех редчайших авторов, кто без малейших усилий смыкает разрыв между настоящей литературой и коммерческой прозой.

Фэй Уэлдон (Sunday Express)

Кейт Аткинсон — обязательное чтение. Я обожаю все, что она пишет.

Харлан Кобен

Мастер-класс сюжетной смелости, песнь любви и утраты во всех мыслимых проявлениях.

Gardian

Если кто-нибудь скажет вам, что детективы теперь умеют писать только скандинавы, а прежние «хозяева дискурса», британцы, давно выдохлись и механически воспроизводят жанровые клише пятидесятилетней давности, просто назовите ему эту фамилию — Аткинсон, и на этом разговор закончится. Рассказывая об этой 60-летней женщине, трудно удержаться от восточноевропейской непосредственности да ведь она прямо-таки мегазвезда, Агата Кристи на стероидах, умная, как черт, и остроумная, как тысяча чертей.

Замечательно прописанные герои, на которых навешаны камеры слежения; сцена за сценой — невероятно динамичные; здесь все не то, чем кажется, все ненадежно, никому нельзя верить; единственное, что неизменно, — это война против клише, литературных и житейских, с первой до последней страницы. Словом, это нечто удивительное…

Лев Данилкин (Афиша)

«Чуть свет, с собакою вдвоем» — не просто лучший роман Аткинсон. Это лучший британский роман последних лет, в каком бы то ни было жанре, — гибкий и остроумный, тонкий и стильный, очень смешной и едко язвительный, безумно увлекательный и донельзя человечный. Он наверняка выдержит испытание временем — с неменьшим удовольствием его будут читать наши дети и внуки…

107